Название: 11 апреля, 2014: Хиэда Тору
Перевод: Т/Л
Бета: Шаманка Ингрид
Оригинал: K~All Characters: Hieda Tooru by Azano Kouhei, перевод на английский chilly-territory (запрос на разрешение отправлен)
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Пейринг/Персонажи: Хиэда Тору, ученики Академии Ашинака; упоминаются: Адольф К. Вайсман, Амэно Мияби, Ятогами Куро
Категория: джен
Размер: 1136 слов в оригинале, 974 слова в переводе
Рейтинг: G
Краткое содержание: немного об учебе Хиэды в Ашинаке
Примечание: действие происходит после рассказа «Некий парень в поисках своего будущего пути»
читать дальшеХиэда Тору был новым учеником, который поступил в старшую школу Академии Ашинака этой весной. Но его случай был слишком сложным, чтобы назвать его обычным студентом.
— Эм-м... Хиэда-сан? Ты хорошо знаешь Немца-сенсея?
— Я слышала от кого-то из общежития, что ты, Хиэда-сан, всегда заходишь в комнату Немца-сенсея после занятий.
Это случилось одним школьным днём во время перерыва, когда Хиэда только начал привыкать к новой обстановке. Хиэда сидел в углу класса, который по мере того, как новые ученики знакомились и формировали круги общения, превращался в пространство, где часть мест была закреплена за кем-то, когда к нему приблизились две девочки и завели разговор.
Так как Хиэда пошёл в старшую школу на три года позже, чем обычно, он был старше всех своих одноклассников. Возможно поэтому они редко когда пытались пообщаться с ним.
Нет нужды говорить, что он весьма удивился, когда эта парочка подошла к нему поговорить. Хиэда смущённо кивнул, отвечая на их вопрос:
— А, думаю, да.
Они обе запищали:
— Тогда, тогда! Неужели ты и с Ятогами-саном близок? С тем парнем, который всегда рядом с Немцем-сенсеем...
— С Куро-саном? Ну, да, можно и так сказать. Вчера вечером я опять ужинал с ними.
— Ты пробовал еду, приготовленную Ятогами-саном?! Я так завидую!
Ответ Хиэды вызвал ещё больше восторженных взвизгов.
Парень неподалёку, который, по-видимому, наблюдал за ходом разговора, тоже заговорил с Хиэдой. Его голос звучал немного напряжённо:
— Х-хиэда-сан... Эм... Могу я тоже у вас кое-что спросить, пожалуйста?
— Конечно... честно говоря, не мог бы ты оставить все эти формальности? Мы же одноклассники, так что давай обойдёмся без них.
— Э, п-правда? Эм, хорошо, ловлю тебя на слове, и, э-э... Я хотел спросить: ты случайно не знаешь, этот Ятогами встречается с Амэно Мияби? Они постоянно проводят время вместе...
— Э? Ну, нет, не думаю, что они встречаются, — недоуменно ответил Хиэда.
Услышав его ответ, парень, задавший вопрос, торжествующе вскинул кулак вверх:
— Зашибись!
Это привлекло внимание других учеников, которые тоже начали собираться вокруг Хиэды, желая узнать, что происходит. Не сдерживаясь, они наперебой забрасывали его вопросами.
Адольф К. Вайсман, так же известный как «Немец-сенсей», Ятогами Куро и Амэно Мияби были широко известны всей старшей школе. Казалось, они очень интересовали даже новых учеников, которые едва начали посещать академию.
— Хиэда-кун, а кем ты приходишься Немцу-сенсею? — наконец задал один из одноклассников вопрос, ответ на который все жаждали узнать.
Вот только Хиэда не мог так сразу на него ответить. Для этого его случай был слишком сложным. Начиная с того факта, что в жизни Хиэды был пробел: с ноября прошлого года до января этого. У него не было никаких воспоминаний о примерно пятнадцати месяцах его жизни.
Чтобы усложнить всё ещё больше, похоже, его «тело» под именем «Исана Яширо» занималось странной деятельностью. Тем, кто жил в его теле в то время, был Серебряный король, Адольф К. Вайсман. Из-за происков Бесцветного короля разум Вайсмана в итоге захватил тело Хиэды. Позднее, когда Дрезденская плита была уничтожена, забрав вместе с собой все королевские силы, его сознание вернулось в его собственное тело. В то же время разум Хиэды, до этого момента насильно погружённый в сон, поменялся местами с разумом Вайсмана и проснулся в своём теле. Это покрывало пробел в воспоминаниях Хиэды, который занимал больше года.
Но опять же, всё это было лишь объяснением от Вайсмана, человека, о котором велась речь. И даже это было не более, чем простой гипотезой этого самого Вайсмана.
— Не то чтобы мы могли доказать это научными методами, как ты понимаешь, поскольку сейчас Плита уничтожена. Но учитывая, как всё обернулось, я считаю, это самое лёгкое для понимания объяснение.
Когда Вайсман с беспечным видом спокойно сказал это Хиэде, ничего не понимавшему во всей этой неразберихе, тому удалось произнести лишь: «О, понятно».
В настоящее время Вайсман работал учителем в старшей школе Академии Ашинака. Его вассал, Ятогами Куро, остался рядом с ним, а другой член его клана, Амэно Мияби, тоже переехала в общежитие академии в качестве ученицы.
И теперь Хиэда также очутился там. С помощью множества самых разных людей его зачислили в школу, где работал Вайсман. Однако он никак не мог объяснить всё это своим одноклассникам.
— Э-э-э... Мы родственники. Очень дальние, — Хиэде приходилось врать каждый раз, когда ему задавали этот вопрос.
— Ты тоже его родственник, Хиэда-кун? Я слышал, что Амэно-семпай тоже его родственница, разве не так?
— Немец-сенсей — он ведь, ну, вы знаете, немец, да? Почему у него столько родственников в Японии?
— Ятогами-сан ещё загадочнее, вам так не кажется? Он и не ученик, и не учитель. Так как он вообще попал в эту Академию?
— Да какая разница. Они трое очень красивые, так что я рада, что они здесь, не важно по какой причине!
Вскоре ученики увлеклись бурным обсуждением Вайсмана и его двух товарищей, совершенно забыв о присутствии Хиэды. Хиэда знал, что Вайсман и его вассалы были предметом обсуждения всей школы, но, честно говоря, для него оказалось сюрпризом, что они привлекали к себе так много внимания даже со стороны новичков.
Слушая возбуждённый гомон своих одноклассников, Хиэда, не удержавшись, улыбнулся уголком рта. Ну, его собственная реакция поначалу очень напоминала реакцию одноклассников. В конце концов, та троица выделялась благодаря своей внешности, и, более того, они обладали исключительно потрясающей аурой. Она была ошеломляющей и уникальной, и слишком отличалась от той, которой обладал Хиэда, у которого едва ли были хоть какие-то достойные упоминания черты.
Однако любой, кто поужинал бы с ними тремя за одним столом хоть раз, наверняка понял бы одну важную вещь, касающуюся их. Нельзя было отрицать, что Вайсман был гением, но, с другой стороны, он был чудаковатым иностранцем, обожающим белый рис; Ятогами Куро, несмотря на весь свой облик самурая старой закалки, фактически был курицей-наседкой; а Амэно Мияби подходила под выражение «ветер в голове» лучше всех на свете. Таким образом, их главное очарование крылось не в их внешности или выдающихся способностях, оно было в этих неожиданных сторонах каждого из них. По крайней мере, так видел это Хиэда.
Вот почему Хиэда сказал:
— ...Если вам интересно, не хотите, чтобы я познакомил вас с ними сегодня?
На мгновение повисла звенящая тишина. Несколько секунд спустя её разорвали самые громкие радостные вопли за сегодня.
Кажется, сегодняшний ужин обещал быть очень оживлённым.
Название: 13 января, 1945: Адольф К. Вайсман
Перевод: Т/Л
Бета: shepet
Оригинал: K~All Characters: Adolf K Weissmann by Takahashi Yashichirou, перевод на английский chilly-territory (запрос на разрешение отправлен)
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Пейринг/Персонажи: Адольф К. Вайсман, Клаудия Вайсман, Кокуджоджи Дайкаку
Категория: джен
Размер: 979 слов в оригинале, 859 слов в переводе
Рейтинг: G
Краткое содержание: будни Адольфа, Клаудии и Кокуджоджи
Примечание: для лучшего понимания смысла этого рассказа следует прочесть рассказ «15 января, 1945: Клаудия Вайсман»
читать дальшеВ комнате, где царил запах, от которого слёзы наворачивались на глаза, одна часть «двухголовых гениев», радость и гордость Третьего Рейха, профессор Адольф К. Вайсман медленно покачал пробирку и проверил результат.
— Реагент типа P номер 18, никаких отклонений от нормы.
Сейчас Вайсман находился в своей собственной комнате в старой церкви, где расположился исследовательский центр, занимаемой им как руководителем учреждения, и поэтому рядом с ним не было ассистента, который бы делал для него записи. Вайсман вздохнул, взял ручку и сам заполнил графу в таблице. Затем он перешёл к другой пробирке и проделал с ней те же манипуляции.
— Реагент типа P номер 19, никаких отклонений от нормы.
То же самое повторилось и со следующей пробиркой.
— Реагент типа P номер 20, никаких отклонений от нормы.
Когда эта графа была заполнена, таблица, озаглавленная «тип P» была наконец-то завершена. После этого Вайсман плюхнулся на ближайший диван, и на его лице не было и следа обычного жизнерадостного выражения. Вместо этого Вайсман выглядел вымотанным.
— З-закончил.
— Ещё нет. Теперь, будь любезен, начни проверку токсичности бактерий.
Из-за того, что ему так сурово отказали в отдыхе, и без того утомлённое лицо Вайсмана выразило ещё большую усталость. Тоном, переполненным этим чувством, он взмолился о милосердии:
— Сестрица... Пожалуйста, пощади.
— Нет. — как он и ожидал, ответ на его мольбу последовал немедленно и был решительно отрицательным.
Его сестра, вторая половина «двухголовых гениев» и заместитель руководителя этого исследовательского центра, профессор Клаудия Вайсман опустила на стол блюдо, которое держала в руках. Она имела привычку, отчитывая кого-то, наклоняться вперёд и придвигаться к виновному, нависая над ним так, чтобы подавлять его одной только своей позой.
— Ты понимаешь, что послезавтра — крайний срок? Мы должны обеспечить полную секретность и безопасность нашего объекта до дня его обнародования, или я никогда не смогу посмотреть лейтенанту Кокуджоджи в глаза.
— Я понимаю, что ты хочешь, что бы всё прошло идеально, но, серьёзно, неужели ты только об этом и можешь дум...
— Ади, — сестра Вайсмана придвинулась ещё ближе, грозная как никогда. Его прозвище, когда она произносила его вот так, было сокращённым вариантом фразы: "сопротивление бесполезно". — Мне нужно, чтобы всё было готово к практическому применению завтра. И это значит, что все подтверждающие проверки должны быть завершены сегодня. Ясно?
— Jawohl*, — подтвердив свою безоговорочную капитуляцию, Вайсман медленно поднялся.
Он задумался, сколько же времени уйдёт, чтобы разобраться с оставшимися образцами... и ощутил жгучую ненависть к собственному мозгу за немедленно полученный ответ — а именно, что он закончит не раньше, чем поздно ночью
— Хорошо, я начну подтверждающую проверку для образца 11.
— Удачи.
Вознаграждённый благодарностью сестры, переполнявшей её только что не до слёз в глазах, Вайсман хотел было начать разбираться со следующей порцией пробирок, и тут...
— Вайсман, вы там? — раздался очень знакомый голос, сопровождаемый стуком в дверь.
— А! — Клаудия исчезла из поля зрения своего младшего брата с необыкновенной проворностью. Конечно, она всего лишь спряталась за диваном, но это было проделано поразительно быстро. Её юбка, печально известная в Центральном Комитете Партии и достаточно короткая, чтобы позволить ей подобные физические упражнения, оказалась чрезвычайно полезным боевым ресурсом.
Из самурайской жалости (как ему говорили, это выражение означало, что ты проявляешь огромное сочувствие даже к своему злейшему врагу, помогая ему в час нужды), Вайсман проверил, не могло ли что-то выдать присутствия его сестры в этой комнате, и только после этого ответил:
— Ага, я здесь. Давайте, входите.
— Ну что это за ответ? — в комнату, нахмурившись, вошёл Кокуджоджи Дайкаку.
Этот первый лейтенант Императорской армии Японии, который прибыл в Европу в целях технического сотрудничества между странами, всегда проявлял прямоту и честность в всём.
Не без усилий подавив желание описать до мельчайших деталей то упражнение, которое его сестра исполнила всего пару мгновений назад, Вайсман спросил с невинным видом:
— У вас ко мне какое-то дело, лейтенант?
— Вот. — Кокуджоджи безо всяких предисловий протянул руку, в которой был некий предмет.
Им оказался обычный конверт, на котором остались следы, свидетельствовавшие, что его аккуратно вскрыли. Вайсман мог назвать отправителя не глядя, и когда он опустил взгляд, чтобы проверить свою догадку, то обнаружил, что она оказалась верна: конверт действительно был от Клаудии.
Кокуджоджи, ничего не скрывая, так же откровенно проинформировал его и о содержимом конверта:
— Там говорится о вечеринке, чтобы отпраздновать Новый год, пусть и с небольшим опозданием.
— Да, я так и подумал. В конце концов, я видел, как она писала это приглашение, — кивнул Вайсман.
Они оба прекрасно знали, что у этого письма не было какого-то особого значения. Так же как и то, что оно породило очень серьёзную проблему, заключавшуюся в том, что Кокуджоджи явился сюда за подтверждением.
— Так, короче говоря, это случится.
— Да, несомненно. — Вайсман решил не упоминать, что сейчас его собственная комната использовалась для подготовки. В основном, ради душевного здоровья Кокуджоджи.
— М-м...
Несколько секунд они просто стояли друг напротив друга, как если бы это была дуэль.
— ...Жду с нетерпением, — Кокуджоджи наконец дал сильный и проникновенный ответ сквозь зубы и ушёл.
Не сумев найти слов утешения, Вайсман проводил взглядом удаляющуюся спину Кокуджоджи, выражавшую решимость и горе, и заглянул за диван.
— Сестрица?
— Он сказал, что ждёт с нетерпением! Нам нужно приложить больше усилий и продолжить подготовку «новых продуктов питания»! — даже услышав этот мрачный и подавленный голос, Клаудия была довольна собой как никогда.
— Сестрица... — Вайсман хотел сказать ей, что лейтенант просто не тот человек, который станет дурно отзываться о ком-либо, но тут же оставил эту мысль, понимая, что это всё равно окажется бесполезно.
____
*Примечание переводчика: Jawohl — Так точно (нем.)
Название: 15 января, 1945: Клаудия Вайсман
Перевод: Т/Л
Бета: Шаманка Ингрид
Оригинал: K~All Characters: Claudia Weissmann by Takahashi Yashichirou, перевод на английский chilly-territory (запрос на разрешение отправлен)
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Пейринг/Персонажи: Адольф К. Вайсман, Клаудия Вайсман, Кокуджоджи Дайкаку
Категория: джен
Размер: 824 слова в оригинале, 726 слов в переводе
Рейтинг: G
Краткое содержание: ещё немного будней Адольфа, Клаудии и Кокуджоджи
читать дальшеОтдавая должное Клаудии Вайсман, если сравнить её с обычными людьми, она в своих кулинарных талантах не уступила бы никому из них.
Вот только она была ещё и необычайным гением и учёным, которого никогда не удовлетворяло существующее положение вещей. То есть Клаудия обожала экспериментировать, испытывать, измерять и потом, на основе всего этого, улучшать. И даже в области готовки демонстрировала ярко выраженное стремление к этому методу. Более того, она применяла те же методы к кухонной утвари, улучшая даже её и, по собственному заявлению, в разы повышая эффективность таких устройств как электрические плиты, уже широко распространённые в то время, и скороварки. Она также переделывала и изобретала другие вещи: от жаропрочных столовых приборов до разнообразных овощечисток, взбивалок и прочих приспособлений, слишком многочисленных, чтобы сосчитать.
Однако, когда Клаудия вступила в контакт с определённой культурой, в ней обнаружилась интересная перемена. А именно, когда она столкнулась со всем многообразием таинственных вкусов и ароматов японской кухни, которую принёс с собой Кокуджоджи Дайкаку, это перевернуло всё, что Клаудия знала раньше, и её душу исследователя охватило пламя.
Однажды, тыкая в сморщенный дайкон, заинтригованная Клаудия спросила:
— Это какой-то высушенный корнеплод, да?
В другой раз, понюхав гнилые соевые бобы, она тут же сбежала и укрылась снаружи. А ещё как-то раз, глотнув дистиллированного рисового сакэ, она покраснела и сообщила присутствующим, проглатывая звуки:
— Тут так много лейте'а'тов Кокуджоджи!
Сначала Кокуджоджи запросто делился теми напоминавшими ему о доме немногочисленными продуктами, которые ему присылали из родной страны, с Клаудией, проявлявший явный интерес, но когда понял, насколько серьёзно она всё воспринимала, и наконец почувствовал опасность, было уже слишком поздно.
— Вчера вы получили посылку от дипломата, не так ли?
— А, так... точно.
Клаудия продемонстрировала очаровательную широкую улыбку, вот только от неё явно исходила твёрдая решимость вынудить его поделиться новыми объектами исследования, и было уже невозможно отказать ей или остановить её.
Как сказал Вайсман:
— Как по-японски будет «сложить с себя полномочия»? «Каннэн суру»?
— ...Так точно.
Действуя в соответствии с предположением, что основой японской пищевой культуры может быть брожение, Клаудия приступила к его проверке, в процессе порождая разнообразную и довольно странную кухонную утварь. Вскоре то, что изначально было скопищем различных сверхпрочных трубок и стеклянной посуды, собранным случайным образом, неузнаваемо изменилось, так как его организовали, улучшили, упростили и уменьшили, чтобы Клаудия могла как можно более эффективно работать над своим личным исследованием «новых продуктов питания».
Как сказал Вайсман:
— Ну, это в основном штуки для размножения грибков и бактерий и тестирования на токсичность.
— Хм...
Таким образом, следующие несколько месяцев каждый раз, когда они брали передышку от основных исследований, Клаудия тут же обращалась к своему проекту «новых продуктов» и проводила полевые испытания... вот только сама она называла их обедами для своего брата и Кокуджоджи.
Подвох был в том, что вкус для неё был на последнем месте. В конце концов, она не понимала, как работает японское чувство вкуса. Ей не казалось вкусным то, что нравилось японцам (в основном винить в этом следовало натто), но после своей первоначальной реакции отторжения она заставила себя перебороть отвращение, узнав от военнослужащих способы справляться с неприятным вкусом пищи. Например, коптить ее, чтобы сделать более сносной. Таким образом, Клаудия пришла к естественному выводу, что даже если она не находила что-то вкусным, у Кокуджоджи могло быть другое мнение, и таким образом она могла ему угодить. В процессе она старалась изо всех сил развить в себе любовь ко вкусу японской еды.
Признавая, что Клаудия пытается быть по-своему внимательной, или, возможно, понимая, как серьёзно она к этому относится, Кокуджоджи вместе с Вайсманом «сложили с себя полномочия» и потакали ей, мечтая о том дне, когда Клаудия сможет успешно воспроизвести изумительный вкус японской кухни.
В настоящее время их мечте, однако, не суждено было осуществиться.
Очередной день застал их троих в одном из помещений церкви, где давали званый обед, письменные приглашения на который они получили заранее. «Новые продукты», некоторые белого цвета, некоторые чёрного, выстроились на столе в простой керамической посуде, ожидая, когда настанет черёд пробовать их, и смотрелись ничуть не более многообещающе, чем все те, что были до них.
«Это рыба? Или грибы? Хотя вот эта порезанная штука рядом с ними — определённо какой-то овощ», — Кокуджоджи в своей военной форме выглядел как всегда. Он сел, преисполненный сомнений, и, не удержавшись, вопросительно посмотрел на Вайсмана, одетого в его обычный белый халат. Хотя Вайсман не мог ответить вслух, но по его лицу, тщательно избавленному от всякого выражения, Кокуджоджи понял всё, что ему нужно было знать о вкусе.
Клаудия в своём белом исследовательском халате и с по-настоящему очаровательной улыбкой на губах поторопила Кокуджоджи:
— Не сдерживайтесь, пожалуйста, угощайтесь.
Название: 11 июля 1999. Тоцука Татара
Перевод: WTF K-Project 2020
Бета: WTF K-Project 2020
Оригинал: 11 JULY 1999 「TOTSUKA TATARA」, перевод на английский dijehtranslations (запрос на разрешение отправлен)
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Категория: джен
Размер: 800 слов в оригинале, 682 слова в переводе
Рейтинг: G
Краткое содержание: Тоцука ест фруктовый лёд и вспоминает, что он делал во время Инцидента Кагуцу
Примечание: Рассказ входит в сборник "K All Characters", автор Райраку Рэй
Читать дальше
Перевод: Т/Л
Бета: Шаманка Ингрид
Оригинал: K~All Characters: Hieda Tooru by Azano Kouhei, перевод на английский chilly-territory (запрос на разрешение отправлен)
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Пейринг/Персонажи: Хиэда Тору, ученики Академии Ашинака; упоминаются: Адольф К. Вайсман, Амэно Мияби, Ятогами Куро
Категория: джен
Размер: 1136 слов в оригинале, 974 слова в переводе
Рейтинг: G
Краткое содержание: немного об учебе Хиэды в Ашинаке
Примечание: действие происходит после рассказа «Некий парень в поисках своего будущего пути»
читать дальшеХиэда Тору был новым учеником, который поступил в старшую школу Академии Ашинака этой весной. Но его случай был слишком сложным, чтобы назвать его обычным студентом.
— Эм-м... Хиэда-сан? Ты хорошо знаешь Немца-сенсея?
— Я слышала от кого-то из общежития, что ты, Хиэда-сан, всегда заходишь в комнату Немца-сенсея после занятий.
Это случилось одним школьным днём во время перерыва, когда Хиэда только начал привыкать к новой обстановке. Хиэда сидел в углу класса, который по мере того, как новые ученики знакомились и формировали круги общения, превращался в пространство, где часть мест была закреплена за кем-то, когда к нему приблизились две девочки и завели разговор.
Так как Хиэда пошёл в старшую школу на три года позже, чем обычно, он был старше всех своих одноклассников. Возможно поэтому они редко когда пытались пообщаться с ним.
Нет нужды говорить, что он весьма удивился, когда эта парочка подошла к нему поговорить. Хиэда смущённо кивнул, отвечая на их вопрос:
— А, думаю, да.
Они обе запищали:
— Тогда, тогда! Неужели ты и с Ятогами-саном близок? С тем парнем, который всегда рядом с Немцем-сенсеем...
— С Куро-саном? Ну, да, можно и так сказать. Вчера вечером я опять ужинал с ними.
— Ты пробовал еду, приготовленную Ятогами-саном?! Я так завидую!
Ответ Хиэды вызвал ещё больше восторженных взвизгов.
Парень неподалёку, который, по-видимому, наблюдал за ходом разговора, тоже заговорил с Хиэдой. Его голос звучал немного напряжённо:
— Х-хиэда-сан... Эм... Могу я тоже у вас кое-что спросить, пожалуйста?
— Конечно... честно говоря, не мог бы ты оставить все эти формальности? Мы же одноклассники, так что давай обойдёмся без них.
— Э, п-правда? Эм, хорошо, ловлю тебя на слове, и, э-э... Я хотел спросить: ты случайно не знаешь, этот Ятогами встречается с Амэно Мияби? Они постоянно проводят время вместе...
— Э? Ну, нет, не думаю, что они встречаются, — недоуменно ответил Хиэда.
Услышав его ответ, парень, задавший вопрос, торжествующе вскинул кулак вверх:
— Зашибись!
Это привлекло внимание других учеников, которые тоже начали собираться вокруг Хиэды, желая узнать, что происходит. Не сдерживаясь, они наперебой забрасывали его вопросами.
Адольф К. Вайсман, так же известный как «Немец-сенсей», Ятогами Куро и Амэно Мияби были широко известны всей старшей школе. Казалось, они очень интересовали даже новых учеников, которые едва начали посещать академию.
— Хиэда-кун, а кем ты приходишься Немцу-сенсею? — наконец задал один из одноклассников вопрос, ответ на который все жаждали узнать.
Вот только Хиэда не мог так сразу на него ответить. Для этого его случай был слишком сложным. Начиная с того факта, что в жизни Хиэды был пробел: с ноября прошлого года до января этого. У него не было никаких воспоминаний о примерно пятнадцати месяцах его жизни.
Чтобы усложнить всё ещё больше, похоже, его «тело» под именем «Исана Яширо» занималось странной деятельностью. Тем, кто жил в его теле в то время, был Серебряный король, Адольф К. Вайсман. Из-за происков Бесцветного короля разум Вайсмана в итоге захватил тело Хиэды. Позднее, когда Дрезденская плита была уничтожена, забрав вместе с собой все королевские силы, его сознание вернулось в его собственное тело. В то же время разум Хиэды, до этого момента насильно погружённый в сон, поменялся местами с разумом Вайсмана и проснулся в своём теле. Это покрывало пробел в воспоминаниях Хиэды, который занимал больше года.
Но опять же, всё это было лишь объяснением от Вайсмана, человека, о котором велась речь. И даже это было не более, чем простой гипотезой этого самого Вайсмана.
— Не то чтобы мы могли доказать это научными методами, как ты понимаешь, поскольку сейчас Плита уничтожена. Но учитывая, как всё обернулось, я считаю, это самое лёгкое для понимания объяснение.
Когда Вайсман с беспечным видом спокойно сказал это Хиэде, ничего не понимавшему во всей этой неразберихе, тому удалось произнести лишь: «О, понятно».
В настоящее время Вайсман работал учителем в старшей школе Академии Ашинака. Его вассал, Ятогами Куро, остался рядом с ним, а другой член его клана, Амэно Мияби, тоже переехала в общежитие академии в качестве ученицы.
И теперь Хиэда также очутился там. С помощью множества самых разных людей его зачислили в школу, где работал Вайсман. Однако он никак не мог объяснить всё это своим одноклассникам.
— Э-э-э... Мы родственники. Очень дальние, — Хиэде приходилось врать каждый раз, когда ему задавали этот вопрос.
— Ты тоже его родственник, Хиэда-кун? Я слышал, что Амэно-семпай тоже его родственница, разве не так?
— Немец-сенсей — он ведь, ну, вы знаете, немец, да? Почему у него столько родственников в Японии?
— Ятогами-сан ещё загадочнее, вам так не кажется? Он и не ученик, и не учитель. Так как он вообще попал в эту Академию?
— Да какая разница. Они трое очень красивые, так что я рада, что они здесь, не важно по какой причине!
Вскоре ученики увлеклись бурным обсуждением Вайсмана и его двух товарищей, совершенно забыв о присутствии Хиэды. Хиэда знал, что Вайсман и его вассалы были предметом обсуждения всей школы, но, честно говоря, для него оказалось сюрпризом, что они привлекали к себе так много внимания даже со стороны новичков.
Слушая возбуждённый гомон своих одноклассников, Хиэда, не удержавшись, улыбнулся уголком рта. Ну, его собственная реакция поначалу очень напоминала реакцию одноклассников. В конце концов, та троица выделялась благодаря своей внешности, и, более того, они обладали исключительно потрясающей аурой. Она была ошеломляющей и уникальной, и слишком отличалась от той, которой обладал Хиэда, у которого едва ли были хоть какие-то достойные упоминания черты.
Однако любой, кто поужинал бы с ними тремя за одним столом хоть раз, наверняка понял бы одну важную вещь, касающуюся их. Нельзя было отрицать, что Вайсман был гением, но, с другой стороны, он был чудаковатым иностранцем, обожающим белый рис; Ятогами Куро, несмотря на весь свой облик самурая старой закалки, фактически был курицей-наседкой; а Амэно Мияби подходила под выражение «ветер в голове» лучше всех на свете. Таким образом, их главное очарование крылось не в их внешности или выдающихся способностях, оно было в этих неожиданных сторонах каждого из них. По крайней мере, так видел это Хиэда.
Вот почему Хиэда сказал:
— ...Если вам интересно, не хотите, чтобы я познакомил вас с ними сегодня?
На мгновение повисла звенящая тишина. Несколько секунд спустя её разорвали самые громкие радостные вопли за сегодня.
Кажется, сегодняшний ужин обещал быть очень оживлённым.
Название: 13 января, 1945: Адольф К. Вайсман
Перевод: Т/Л
Бета: shepet
Оригинал: K~All Characters: Adolf K Weissmann by Takahashi Yashichirou, перевод на английский chilly-territory (запрос на разрешение отправлен)
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Пейринг/Персонажи: Адольф К. Вайсман, Клаудия Вайсман, Кокуджоджи Дайкаку
Категория: джен
Размер: 979 слов в оригинале, 859 слов в переводе
Рейтинг: G
Краткое содержание: будни Адольфа, Клаудии и Кокуджоджи
Примечание: для лучшего понимания смысла этого рассказа следует прочесть рассказ «15 января, 1945: Клаудия Вайсман»
читать дальшеВ комнате, где царил запах, от которого слёзы наворачивались на глаза, одна часть «двухголовых гениев», радость и гордость Третьего Рейха, профессор Адольф К. Вайсман медленно покачал пробирку и проверил результат.
— Реагент типа P номер 18, никаких отклонений от нормы.
Сейчас Вайсман находился в своей собственной комнате в старой церкви, где расположился исследовательский центр, занимаемой им как руководителем учреждения, и поэтому рядом с ним не было ассистента, который бы делал для него записи. Вайсман вздохнул, взял ручку и сам заполнил графу в таблице. Затем он перешёл к другой пробирке и проделал с ней те же манипуляции.
— Реагент типа P номер 19, никаких отклонений от нормы.
То же самое повторилось и со следующей пробиркой.
— Реагент типа P номер 20, никаких отклонений от нормы.
Когда эта графа была заполнена, таблица, озаглавленная «тип P» была наконец-то завершена. После этого Вайсман плюхнулся на ближайший диван, и на его лице не было и следа обычного жизнерадостного выражения. Вместо этого Вайсман выглядел вымотанным.
— З-закончил.
— Ещё нет. Теперь, будь любезен, начни проверку токсичности бактерий.
Из-за того, что ему так сурово отказали в отдыхе, и без того утомлённое лицо Вайсмана выразило ещё большую усталость. Тоном, переполненным этим чувством, он взмолился о милосердии:
— Сестрица... Пожалуйста, пощади.
— Нет. — как он и ожидал, ответ на его мольбу последовал немедленно и был решительно отрицательным.
Его сестра, вторая половина «двухголовых гениев» и заместитель руководителя этого исследовательского центра, профессор Клаудия Вайсман опустила на стол блюдо, которое держала в руках. Она имела привычку, отчитывая кого-то, наклоняться вперёд и придвигаться к виновному, нависая над ним так, чтобы подавлять его одной только своей позой.
— Ты понимаешь, что послезавтра — крайний срок? Мы должны обеспечить полную секретность и безопасность нашего объекта до дня его обнародования, или я никогда не смогу посмотреть лейтенанту Кокуджоджи в глаза.
— Я понимаю, что ты хочешь, что бы всё прошло идеально, но, серьёзно, неужели ты только об этом и можешь дум...
— Ади, — сестра Вайсмана придвинулась ещё ближе, грозная как никогда. Его прозвище, когда она произносила его вот так, было сокращённым вариантом фразы: "сопротивление бесполезно". — Мне нужно, чтобы всё было готово к практическому применению завтра. И это значит, что все подтверждающие проверки должны быть завершены сегодня. Ясно?
— Jawohl*, — подтвердив свою безоговорочную капитуляцию, Вайсман медленно поднялся.
Он задумался, сколько же времени уйдёт, чтобы разобраться с оставшимися образцами... и ощутил жгучую ненависть к собственному мозгу за немедленно полученный ответ — а именно, что он закончит не раньше, чем поздно ночью
— Хорошо, я начну подтверждающую проверку для образца 11.
— Удачи.
Вознаграждённый благодарностью сестры, переполнявшей её только что не до слёз в глазах, Вайсман хотел было начать разбираться со следующей порцией пробирок, и тут...
— Вайсман, вы там? — раздался очень знакомый голос, сопровождаемый стуком в дверь.
— А! — Клаудия исчезла из поля зрения своего младшего брата с необыкновенной проворностью. Конечно, она всего лишь спряталась за диваном, но это было проделано поразительно быстро. Её юбка, печально известная в Центральном Комитете Партии и достаточно короткая, чтобы позволить ей подобные физические упражнения, оказалась чрезвычайно полезным боевым ресурсом.
Из самурайской жалости (как ему говорили, это выражение означало, что ты проявляешь огромное сочувствие даже к своему злейшему врагу, помогая ему в час нужды), Вайсман проверил, не могло ли что-то выдать присутствия его сестры в этой комнате, и только после этого ответил:
— Ага, я здесь. Давайте, входите.
— Ну что это за ответ? — в комнату, нахмурившись, вошёл Кокуджоджи Дайкаку.
Этот первый лейтенант Императорской армии Японии, который прибыл в Европу в целях технического сотрудничества между странами, всегда проявлял прямоту и честность в всём.
Не без усилий подавив желание описать до мельчайших деталей то упражнение, которое его сестра исполнила всего пару мгновений назад, Вайсман спросил с невинным видом:
— У вас ко мне какое-то дело, лейтенант?
— Вот. — Кокуджоджи безо всяких предисловий протянул руку, в которой был некий предмет.
Им оказался обычный конверт, на котором остались следы, свидетельствовавшие, что его аккуратно вскрыли. Вайсман мог назвать отправителя не глядя, и когда он опустил взгляд, чтобы проверить свою догадку, то обнаружил, что она оказалась верна: конверт действительно был от Клаудии.
Кокуджоджи, ничего не скрывая, так же откровенно проинформировал его и о содержимом конверта:
— Там говорится о вечеринке, чтобы отпраздновать Новый год, пусть и с небольшим опозданием.
— Да, я так и подумал. В конце концов, я видел, как она писала это приглашение, — кивнул Вайсман.
Они оба прекрасно знали, что у этого письма не было какого-то особого значения. Так же как и то, что оно породило очень серьёзную проблему, заключавшуюся в том, что Кокуджоджи явился сюда за подтверждением.
— Так, короче говоря, это случится.
— Да, несомненно. — Вайсман решил не упоминать, что сейчас его собственная комната использовалась для подготовки. В основном, ради душевного здоровья Кокуджоджи.
— М-м...
Несколько секунд они просто стояли друг напротив друга, как если бы это была дуэль.
— ...Жду с нетерпением, — Кокуджоджи наконец дал сильный и проникновенный ответ сквозь зубы и ушёл.
Не сумев найти слов утешения, Вайсман проводил взглядом удаляющуюся спину Кокуджоджи, выражавшую решимость и горе, и заглянул за диван.
— Сестрица?
— Он сказал, что ждёт с нетерпением! Нам нужно приложить больше усилий и продолжить подготовку «новых продуктов питания»! — даже услышав этот мрачный и подавленный голос, Клаудия была довольна собой как никогда.
— Сестрица... — Вайсман хотел сказать ей, что лейтенант просто не тот человек, который станет дурно отзываться о ком-либо, но тут же оставил эту мысль, понимая, что это всё равно окажется бесполезно.
____
*Примечание переводчика: Jawohl — Так точно (нем.)
Название: 15 января, 1945: Клаудия Вайсман
Перевод: Т/Л
Бета: Шаманка Ингрид
Оригинал: K~All Characters: Claudia Weissmann by Takahashi Yashichirou, перевод на английский chilly-territory (запрос на разрешение отправлен)
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Пейринг/Персонажи: Адольф К. Вайсман, Клаудия Вайсман, Кокуджоджи Дайкаку
Категория: джен
Размер: 824 слова в оригинале, 726 слов в переводе
Рейтинг: G
Краткое содержание: ещё немного будней Адольфа, Клаудии и Кокуджоджи
читать дальшеОтдавая должное Клаудии Вайсман, если сравнить её с обычными людьми, она в своих кулинарных талантах не уступила бы никому из них.
Вот только она была ещё и необычайным гением и учёным, которого никогда не удовлетворяло существующее положение вещей. То есть Клаудия обожала экспериментировать, испытывать, измерять и потом, на основе всего этого, улучшать. И даже в области готовки демонстрировала ярко выраженное стремление к этому методу. Более того, она применяла те же методы к кухонной утвари, улучшая даже её и, по собственному заявлению, в разы повышая эффективность таких устройств как электрические плиты, уже широко распространённые в то время, и скороварки. Она также переделывала и изобретала другие вещи: от жаропрочных столовых приборов до разнообразных овощечисток, взбивалок и прочих приспособлений, слишком многочисленных, чтобы сосчитать.
Однако, когда Клаудия вступила в контакт с определённой культурой, в ней обнаружилась интересная перемена. А именно, когда она столкнулась со всем многообразием таинственных вкусов и ароматов японской кухни, которую принёс с собой Кокуджоджи Дайкаку, это перевернуло всё, что Клаудия знала раньше, и её душу исследователя охватило пламя.
Однажды, тыкая в сморщенный дайкон, заинтригованная Клаудия спросила:
— Это какой-то высушенный корнеплод, да?
В другой раз, понюхав гнилые соевые бобы, она тут же сбежала и укрылась снаружи. А ещё как-то раз, глотнув дистиллированного рисового сакэ, она покраснела и сообщила присутствующим, проглатывая звуки:
— Тут так много лейте'а'тов Кокуджоджи!
Сначала Кокуджоджи запросто делился теми напоминавшими ему о доме немногочисленными продуктами, которые ему присылали из родной страны, с Клаудией, проявлявший явный интерес, но когда понял, насколько серьёзно она всё воспринимала, и наконец почувствовал опасность, было уже слишком поздно.
— Вчера вы получили посылку от дипломата, не так ли?
— А, так... точно.
Клаудия продемонстрировала очаровательную широкую улыбку, вот только от неё явно исходила твёрдая решимость вынудить его поделиться новыми объектами исследования, и было уже невозможно отказать ей или остановить её.
Как сказал Вайсман:
— Как по-японски будет «сложить с себя полномочия»? «Каннэн суру»?
— ...Так точно.
Действуя в соответствии с предположением, что основой японской пищевой культуры может быть брожение, Клаудия приступила к его проверке, в процессе порождая разнообразную и довольно странную кухонную утварь. Вскоре то, что изначально было скопищем различных сверхпрочных трубок и стеклянной посуды, собранным случайным образом, неузнаваемо изменилось, так как его организовали, улучшили, упростили и уменьшили, чтобы Клаудия могла как можно более эффективно работать над своим личным исследованием «новых продуктов питания».
Как сказал Вайсман:
— Ну, это в основном штуки для размножения грибков и бактерий и тестирования на токсичность.
— Хм...
Таким образом, следующие несколько месяцев каждый раз, когда они брали передышку от основных исследований, Клаудия тут же обращалась к своему проекту «новых продуктов» и проводила полевые испытания... вот только сама она называла их обедами для своего брата и Кокуджоджи.
Подвох был в том, что вкус для неё был на последнем месте. В конце концов, она не понимала, как работает японское чувство вкуса. Ей не казалось вкусным то, что нравилось японцам (в основном винить в этом следовало натто), но после своей первоначальной реакции отторжения она заставила себя перебороть отвращение, узнав от военнослужащих способы справляться с неприятным вкусом пищи. Например, коптить ее, чтобы сделать более сносной. Таким образом, Клаудия пришла к естественному выводу, что даже если она не находила что-то вкусным, у Кокуджоджи могло быть другое мнение, и таким образом она могла ему угодить. В процессе она старалась изо всех сил развить в себе любовь ко вкусу японской еды.
Признавая, что Клаудия пытается быть по-своему внимательной, или, возможно, понимая, как серьёзно она к этому относится, Кокуджоджи вместе с Вайсманом «сложили с себя полномочия» и потакали ей, мечтая о том дне, когда Клаудия сможет успешно воспроизвести изумительный вкус японской кухни.
В настоящее время их мечте, однако, не суждено было осуществиться.
Очередной день застал их троих в одном из помещений церкви, где давали званый обед, письменные приглашения на который они получили заранее. «Новые продукты», некоторые белого цвета, некоторые чёрного, выстроились на столе в простой керамической посуде, ожидая, когда настанет черёд пробовать их, и смотрелись ничуть не более многообещающе, чем все те, что были до них.
«Это рыба? Или грибы? Хотя вот эта порезанная штука рядом с ними — определённо какой-то овощ», — Кокуджоджи в своей военной форме выглядел как всегда. Он сел, преисполненный сомнений, и, не удержавшись, вопросительно посмотрел на Вайсмана, одетого в его обычный белый халат. Хотя Вайсман не мог ответить вслух, но по его лицу, тщательно избавленному от всякого выражения, Кокуджоджи понял всё, что ему нужно было знать о вкусе.
Клаудия в своём белом исследовательском халате и с по-настоящему очаровательной улыбкой на губах поторопила Кокуджоджи:
— Не сдерживайтесь, пожалуйста, угощайтесь.
Название: 11 июля 1999. Тоцука Татара
Перевод: WTF K-Project 2020
Бета: WTF K-Project 2020
Оригинал: 11 JULY 1999 「TOTSUKA TATARA」, перевод на английский dijehtranslations (запрос на разрешение отправлен)
Форма: вторичный перевод официального рассказа
Категория: джен
Размер: 800 слов в оригинале, 682 слова в переводе
Рейтинг: G
Краткое содержание: Тоцука ест фруктовый лёд и вспоминает, что он делал во время Инцидента Кагуцу
Примечание: Рассказ входит в сборник "K All Characters", автор Райраку Рэй
Читать дальше
@темы: переводы, официальные рассказы, переводы команды WTF K-Project 2017, переводы команды WTF K-Project 2020, K ~ All Characters